В этой статье собраны красивые стихи наших современников. Их поэзия нередко производит гораздо более сильное впечатление, нежели произведения классиков, очаровывая нас, а, самое главное, девушек своей простотой и искренностью. Так как эти стихи не так известны, то достаточно смело вы можете выдавать их за свои.

Зимняя сказка (Э. Асадов)
Метелица, как медведица,
Весь вечер буянит зло,
То воет внизу под лестницей,
То лапой скребет стекло.

Дома под ветром сутулятся,
Плывут в молоке огоньки,
Стоят постовые на улицах,
Как белые снеговики.

Сугробы выгнули спины,
Пушистые, как из ваты,
И жмутся к домам машины,
Как зябнущие щенята...

Кружится ветер белый,
Посвистывает на бегу...
Мне нужно заняться делом,
А я никак не могу.

Приемник бурчит бессвязно,
В доме прохладней к ночи,
Чайник мурлычет важно,
А закипать не хочет.

Все в мире сейчас загадочно,
Все будто летит куда-то,
Метельно, красиво, сказочно...
А сказкам я верю свято.

Сказка: Мечта-полуночница:
Но где ее взять? Откуда?
А сердцу так чуда хочется,
Пусть маленького, но чуда!

До боли хочется верить,
Что сбудутся вдруг мечты,
Сквозь вьюгу звонок у двери -
И вот на пороге ты!

Трепетная, смущенная,
Снится или не снится?!
Снегом запорошенная,
Звездочки на ресницах...

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка?
А я вот явилась: Можно? -
Сказка моя! Снегурочка!
Чудо мое невозможное!

Нет больше зимней ночи!
Сердцу хмельно и ярко!
Весело чай клокочет,
В доме, как в пекле, жарко...

Довольно! Хватит! Не буду!
Полночь... Гудят провода:
Гаснут огни повсюду,
Я знаю: сбывается чудо,
Да только вот не всегда...

Метелица, как медведица,
Косматая голова.
А сердцу все-таки верится
В несбыточные слова:

- Не ждал меня? Скажешь, дурочка? -
Полночь гудит тревожная...
Где ты, моя снегурочка,
Сказка моя невозможная?..


Что такое счастье? (Э. Асадов)
Что же такое счастье?
Одни говорят: "Это страсти:
Карты, вино, увлеченья -
Все острые ощущенья".

Другие верят, что счастье -
В окладе большом и власти,
В глазах секретарш плененных
И трепете подчиненных.

Третьи считают, что счастье -
Это большое участие:
Забота, тепло, внимание
И общность переживания.

По мненью четвертых, это -
С милой сидеть до рассвета,
Однажды в любви признаться
И больше не расставаться.

Еще есть такое мнение,
Что счастье - это горение:
Поиск, мечта, работа,
И дерзкие крылья взлета!

А счастье, по-моему просто
Бывает разного роста:
От кочки и до Казбека,
В зависимости от человека.


Все равно я приду (Э.Асадов)
Если град зашумит с дождем,
Если грохнет шрапнелью гром,
Все равно я приду на свиданье,
Будь хоть сто непогод кругом!

Если зло затрещит мороз,
И завоет метель, как пес,
Все равно я приду на свиданье,
Хоть меня застуди до слез!

Если станет сердиться мать
И отец не будет пускать,
Все равно я приду на свиданье,
Что бы ни было - можешь ждать!

Если сплетня хлестнет, ну что ж,
Не швырнет меня подлость в дрожь,
Все равно я приду на свиданье,
Не поверив в навет и ложь!

Если я попаду в беду,
Если буду почти в бреду,
Все равно я приду. Ты слышишь?
Добреду, доползу: дойду!

Ну, а если пропал мой след
И пришел без меня рассвет,
Я прошу: не сердись, не надо!
Знай, что просто меня уже нет...


Белые розы (Э. Асадов)
Сентябрь. Седьмое число -
День моего рождения.
Небо с утра занесло,
А в доме всем тучам назло,
Вешнее настроение!

Оно над столом парит
Облаком белоснежным.
И запахом пряно-нежным
Крепче вина пьянит.

Бутоны тугие, хрустящие,
В каплях холодных рос.
Как будто ненастоящие,
Как будто бы в белой чаще
Их выдумал Дед Мороз.

Какой уж год получаю
Я этот привет из роз.
И задаю вопрос:
- Кто же их, кто принес? -
Но так еще и не знаю.

Обняв, как охапку снега,
Приносит их всякий раз
Девушка в ранний час,
Словно из книги Цвейга.
Вспыхнет на миг, как пламя,
Слова смущенно тихи:
- Спасибо Вам за стихи! -
И вниз застучит каблучками.

Кто она? Где живет?
Спрашивать бесполезно!
Романтике в рамках тесно.
Где все до конца известно,
Красивое - пропадет...

Три слова, короткий взгляд,
Да пальцы с холодной кожей...
Так было и год назад,
И три, и четыре тоже...

Скрывается, тает след
Таинственной доброй вестницы.
И только цветов букет
Да стук каблучков по лестнице...


Эдельвейс (Э. Асадов)
Ботаник, вернувшийся с южных широт,
С жаром рассказывал нам
О редких растениях горных высот,
Взбегающих к облакам.

Стоят они гордо, хрустально чисты,
Как светлые шапки снегов.
Дети отчаянной высоты
И дикого пенья ветров.

В ладонях ботаника - жгучая синь,
Слепящее солнце и вечная стынь
Качаются важно, сурово.
Мелькают названья - сплошная латынь -
Одно непонятней другого.

В конце же сказал он: - А вот эдельвейс,
Царящий почти в облаках.
За ним был предпринят рискованный рейс,
И вот он в моих руках!

Взгляните: он блещет, как горный снег,
Но то не просто цветок.
О нем легенду за веком век
Древний хранит Восток.

Это волшебник. Цветок-талисман.
Кто завладеет им,
Легко разрушит любой обман
И будет от бед храним.

А главное, этот цветок таит
Сладкий и жаркий плен:
Тот, кто подруге его вручит,
Сердце возьмет взамен.

Он кончил, добавив шутливо: - Ну вот,
Наука сие отрицает,
Но если легенда веками живет,
То все-таки кто его знает?..

Ботаника хлопали по плечам,
От шуток гудел кабинет:
- Теперь хоть экзамен сдавай по цветам!
Да ты не ученый - поэт!

А я все думал под гул и смех:
Что скажет сейчас она?
Та, что красивей и тоньше всех,
Но так всегда холодна.

Так холодна, что не знаю я,
Счастье мне то иль беда?
Вот улыбнулась: - Это друзья,
Мило, но ерунда...

В ночи над садами звезды зажглись,
А в речке темным-темно...
Толкаются звезды и, падая вниз,
С шипеньем идут на дно.

Ветер метет тополиный снег,
Мятой пахнет бурьян...
Конечно же, глупо: атомный век -
И вдруг цветок-талисман!

Пусть так! А любовь? Ведь ее порой
Без чуда не обрести!
И разве есть ученый такой,
Чтоб к сердцу открыл пути?!

Цветок эдельвейс: Щемящая грусть
Легенда... Седой Восток...
А что, если вдруг возьму и вернусь
И выпрошу тот цветок?!

Высмеян буду? Согласен. Пусть.
Любой ценой получу!
Не верит? Не надо! Но я вернусь
И ей тот цветок вручу!

Смелее! Вот дом его... поворот...
Гашу огонек окурка,
И вдруг навстречу мне из ворот
Стремительная фигурка!

Увидела, вспыхнула радостью: - Ты?
Есть, значит, тайная сила.
Ты знаешь, он яростно любит цветы,
Но я смогла, упросила...

Сейчас все поймешь: я не против чудес,
Нет, я не то говорю: -
И вдруг протянула мне эдельвейс!
- Вот: Принимай: дарю!

Звездами вспыхнули небеса.
Ночь в заревом огне...
Люди, есть на земле чудеса!
Люди, поверьте мне!


Доброта (Э. Асадов)
Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты лотом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться,
И, коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже еще не горе,
Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов.
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,
И, коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что делал кому-то больно, -
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно!

Но в одном лишь не отступай:
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай.
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!


Ее любовь (Э. Асадов)
Ах, как бурен цыганский танец!
Бес-девчонка: напор, гроза!
Зубы - солнце, огонь - румянец
И хохочущие глаза!

Сыплют туфельки дробь картечи.
Серьги, юбки - пожар, каскад!
Вдруг застыла... И только плечи
В такт мелодии чуть дрожат.

Снова вспышка! Улыбки, ленты,
Дрогнул занавес и упал.
И под шквалом аплодисментов
В преисподнюю рухнул зал...

Правду молвить: порой не раз
Кто-то втайне о ней вздыхал
И, не пряча влюбленных глаз,
Про себя, уходя, шептал:
"Эх, и счастлив, наверно, тот,
Кто любимой ее зовет,
В чьи объятья она из зала
Легкой птицею упорхнет".

Только видеть бы им, как одна,
В перештопанной шубке своей,
Поздней ночью спешит она
Вдоль заснеженных фонарей...

Только знать бы им, что сейчас
Смех не брызжет из черных глаз
И что дома совсем не ждет
Тот, кто милой ее зовет...

Он бы ждал, непременно ждал!
Он рванулся б ее обнять,
Если б крыльями обладал,
Если ветром сумел бы стать!

Что с ним? Будет ли встреча снова?
Где мерцает его звезда?
Все так сложно, все так сурово,
Люди просто порой за слово
Исчезали бог весть куда.

Был январь, и снова - январь...
И опять январь, и опять...
На стене уж седьмой календарь.
Пусть хоть семьдесят - ждать и ждать!

Ждать и жить! Только жить не просто.
Всю работе себя отдать.
Горю в пику не вешать носа,
В пику горю любить и ждать!

Ах, как бурен цыганский танец!
Бес-девчонка: напор, гроза!
Зубы - солнце, огонь - румянец
И хохочущие глаза!

Говорят, что любовь цыганок -
Только пылкая цепь страстей.
Эх вы, злые глаза мещанок,
Вам бы так ожидать мужей!

Сколько было злых январей,
Сколько было календарей...
В двадцать три - распростилась с мужем,
В сорок муж возвратился к ней.

Снова вспыхнуло счастьем сердце,
Не хитрившее никогда.
А сединки, коль приглядеться,
Так ведь это же ерунда!

Ах, как бурен цыганский танец!
Бес-девчонка: напор, гроза!
Зубы - солнце, огонь - румянец
И хохочущие глаза!

И, наверное, счастлив тот,
Кто любимой ее зовет!


Чудачка (Э. Асадов)
Одни называют ее "чудачкой",
И пальцем - на лоб, за спиной, тайком.
Другие - "принцессою" и "гордячкой",
А третьи - просто "синим чулком".

Птицы - и те попарно летают,
Душа стремится к душе живой.
Ребята подруг из кино провожают,
А эта одна убегает домой.

Зимы и весны цепочкой пестрой
Мчатся, бегут за звеном звено...
Подруги, порой невзрачные просто,
Смотришь - замуж вышли давно.

Вокруг твердят ей: - Пора решаться.
Мужчины не будут ведь ждать, учти!
Недолго и в девах вот так остаться!
Дело-то катится к тридцати...

Неужто не нравился даже никто? -
Посмотрит мечтательными глазами: -
Нравиться нравились. Ну и что? -
И удивленно пожмет плечами.

Какой же любви она ждет, какой?
Ей хочется крикнуть: - Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!


Прямой разговор (Э. Асадов)
Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.

Да и человек ли, в самом деле,
Тот, кто вас, придя околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал.

Вы встречались, дорогая с дрянью.
Что ж нам толковать о нем сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.

Вы его любили? Неужели?
Но полшага - разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нем?
То, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки -
Вот и все, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз...
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется. Но не с тела,
А с души, вы слышите, - с души!

Трудно вам. Простите. Понимаю
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю,
Вы умны, и вы должны понять:

Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!


Стихи о рыжей дворняге (Э. Асадов)
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу,
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал: - Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз, что есть мочи,
На месте, как бык потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит, задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела.

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!


"Сатана" (Э. Асадов)
Ей было двенадцать, тринадцать - ему,
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее "Бомбою" и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его: "Сатаной",
"Скелетом" и "Зубоскалом".

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он "Бомбой" ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится: - У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шлепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!

Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он "Бомбой" ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А "тетей Химией" величал
И "тетей Колбою" тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась: - У, Сатана! -
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома: - Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай, почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!


Ты далеко сегодня от меня (Э. Асадов)
Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.

Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.

Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: - Давай не разлучаться!

Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо - и ни тоски, ни стужи!
А если поссоримся - ну что ж,
Разлука все равно намного хуже!


На крыле (Э. Асадов)
Нет, все же мне безбожно повезло,
Что я нашел тебя. И мне сдается,
Что счастье, усадив нас на крыло,
Куда-то ввысь стремительно несется.

Все выше, выше солнечный полет,
А все невзгоды, беды и печали
Остались в прошлом, сгинули, пропали,
А здесь лишь ты, да я, да небосвод.

Тут с нами все: и планы, и мечты,
Надежды и восторженные речи.
Тебе не страшно с этой высоты
Смотреть туда, где были я и ты
И где остались будни человечьи?!

Ты тихо улыбаешься сейчас,
И нет на свете глаз твоих счастливей,
И, озарен лучами этих глаз,
Мир во сто крат становится красивей.

Однако счастье слишком быстротечно,
И нет, увы, рецепта против зла,
И как бы ни любили мы сердечно,
Но птица нас когда-нибудь беспечно
Возьмет и сбросит все-таки с крыла.

Закон вселенский, он и прост, и ясен,
И я готов на все без громких слов.
Будь что угодно. Я на все согласен.
Готов к пути, что тяжек и опасен,
И лишь с тобой расстаться не готов.

И что б со мною в мире не стряслось,
Я так сказал бы птице быстролетной:
Ну что же, сбрось нас где угодно,
Но только вместе. Вместе, а не врозь!


Не уходи из сна моего (Э. Асадов)
Не уходи из сна моего!
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так меня нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!

В былом у нас - вечные расставания,
За встречами - новых разлук терзания,
Сплошной необжитости торжество.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Теперь, когда ты наконец-то рядом,
Улыбкой и сердцем, теплом и взглядом,
Мне мало, мне мало уже всего!
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
И пусть все упущенные удачи
Вернутся к нам снова, смеясь и плача,
Ведь это сегодня важней всего.
Не уходи из сна моего!

Не уходи из сна моего!
Во всех сновиденьях ко мне являйся!
И днем, даже в шутку, не расставайся,
И лучше не сделаешь ничего.
Не уходи из сна моего!


Они студентами были... (Э. Асадов)
Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.

Она легко уставала,
И, если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал,
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.

Но кто соседок обманет,
Тот магом, пожалуй станет.
Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.
Ее называли лентяйкой,
Его, ехидно, - хозяйкой,
Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под пятой.

Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И, хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука, нестойко порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Жену он застал однажды, целующейся с другим.

Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад...

С неделю кухня гудела:
"Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась: Немного взыграла кровь.
А он не простил - слыхали?"
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!


Одно письмо (Э. Асадов)
Как мало все же человеку надо!
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно...

Зажглись рябин веселые костры,
И все вокруг вишнево-золотое...
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!

И я теперь богаче, чем банкир.
Мне подарили птиц, рассвет и реку,
Тайгу и звезды, море и Памир.
Твое письмо, в котором целый мир.
Как много все же надо человеку!


Рождение дня (А. Дементьев)
Когда восходит солнце, и над морем
Все небо заливает синева,
Мы звукам пробужденья молча вторим
В предчувствии чудес и волшебства.

И музыка прозрачная струится,
Пронзает нас и улетает вдаль.
И мы с тобой - как две большие птицы
Иль как одна нежданная печаль.

Я к небу вновь протягиваю руки,
И ты душой к нему устремлена,
И мир вокруг - лишь голоса да звуки,
Как будто вся природа влюблена.

Прекрасный миг! Бессмертное мгновенье.
Соединенье душ, рожденье дня.
И волны бьют, отсчитывая время,
Которое несется сквозь меня.

И море вдруг предстанет на минуту
Загадочным ожившим существом...
Ловлю себя на мысли, что, как будто
С тобою мы вторую жизнь живем!


Есть волшебная страна
Есть волшебная страна,
Лишь с луны она видна.
В той стране среди лесов
Живет эльф, хранитель снов.
Эльф на дудочке играет,
Сны, как бабочки, летают.
Вспомни самый лучший сон -
И к тебе вернется он!


Эльфы к цветам прилетают ночами
Эльфы к цветам прилетают ночами,
Чаши цветов в небо смотрят очами.
Выбрав удачно цветок для посадки,
Эльф отдохнет и нектар выпьет сладкий.
Месяц заглянет в уснувший цветок.
Все они дружно глядят на восток.


Рушатся краски нового дня (Дельфин)
Рушатся краски нового дня,
Я сегодня один, и ты сегодня одна,
Ты уходишь в туман своих призрачных грез,
И, наверное, исчезнешь, если это всерьез.
И я лишь буду тебя помнить, я не буду искать,
Потому что ты когда-нибудь вернешься опять,
Я попрошу тебя остаться, я скажу тебе: "Стой!"
Я - твой первый и последний герой!

Я так любил дождь, и я - это он,
И ты вспомнишь меня, когда намокнешь под дождем,
Я обниму тебя теплой влагой небес,
Но вышло летнее солнце, и я исчез...
Я остался лишь на листьях и на траве,
Ты идешь по ней, я прикасаюсь к тебе,
Я остаюсь росой на твоих ногах,
Ты идешь, а я смываю с тебя земной прах.
Ты уйдешь из новой жизни, уже будешь ничем,
А для меня - по-прежнему останешься всем,
Я останусь в твоих мыслях только призрачным сном,
Ты захочешь уснуть и раствориться снова в нем.
И будет все как обычно, будет все как всегда,
По привычной дорожке пробежится слеза,
А когда ты проснешься, будешь брать меня с собой
На самом деле все просто - я - твой последний герой.

Ты будешь долго одна в погибшем городе снов,
В котором ветры играют обрывками слов,
Ты будешь долго одна среди дождей своих слез
Отвечать себе самой на один лишь вопрос.
И ты захочешь вернуть все то, что было, назад,
Я скажу тебе, что, может быть, я этому рад,
Ты вернешься и захочешь остаться со мной,
Я - твой первый и последний герой.


Музе (А. Тарковский)
Что мне пропитанный полынью ветер.
Что мне песок, впитавший за день солнце.
Что в зеркале поющем голубая
Двойная отраженная звезда.

Нет имени блаженнее: Мария, -
Оно поет в волнах Архипелага,
Оно звенит, как парус напряженный
Семи рожденных небом островов.

Ты сном была и музыкою стала,
Стань именем и будь воспоминаньем
И смуглою девической ладонью
Коснись моих полуоткрытых глаз, -

Чтоб я увидел золотое небо,
Чтобы в расширенных зрачках любимой,
Как в зеркале, возникло отраженье
Двойной звезды, ведущей корабли.


*** (А. Тарковский)
Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке,
Все никак не мог проститься и листок держал в руке
Свет растекся по брусчатке. На ресницы и на мех,
И на серые перчатки начал падать мокрый снег.

Шел фонарщик, обернулся, возле нас фонарь зажег,
Засвистел фонарь, запнулся, как пастушеский рожок.
И рассыпался неловкий, бестолковый разговор,
Легче пуха, мельче дроби: Десять лет прошло с тех пор.

Даже адрес потерял я, даже имя позабыл
И потом любил другую, ту, что горше всех любил.
А идешь - и капнет с крыши: дом и ниша у ворот,
Белый шар над круглой нишей, и читаешь: кто живет?

Есть особые ворота и особые дома,
Есть особая примета, точно молодость сама.


*** (отрывок) (А. Тарковский)
Если б ты написала сегодня письмо,
До меня бы оно долетело само,
Пусть без марок, с помарками, пусть в штемпелях,
Без приписок и запаха роз на полях,
Пусть без адреса, пусть без признаний твоих,
Мимо всех почтальонов и почт полевых,
Пусть в землянку сквозь землю, сюда, - все равно
До меня бы само долетело оно.


Ночной дождь (А. Тарковский)
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день,

И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей,

О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.

Как слезы, капли дождевые
Светились на лице твоем,
А я еще не знал, какие
Безумства мы переживем.

Я голос твой далекий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.


*** (А. Тарковский)
Порой по улице бредешь -
Нахлынет вдруг невесть откуда
И по спине пройдет, как дрожь,
Бессмысленная жажда чуда.

Не то, чтоб встал кентавр какой
У магазина под часами,
Не то, чтоб на Серпуховской
Открылось море с парусами,

Не то, чтоб захотеть - и ввысь
Кометой взвиться над Москвою,
Иль хоть по улице пройтись
На полвершка над мостовою.

Когда комета не взвилась,
И это назовешь удачей.
Жаль: у пространств иная связь,
И времена живут иначе.

На белом свете чуда нет,
Есть только ожиданье чуда.
На том и держится поэт,
Что эта жажда ниоткуда.

Она ждала тебя сто лет,
Под фонарем изнемогая...
Ты ею дорожи, поэт,
Она - твоя Серпуховская,

Твой город, и твоя земля,
И невзлетевшая комета,
И даже парус корабля,
Сто лет, как сгинувший со света.

Затем и на земле живем,
Работаем и узнаем
Друг друга по ее приметам,
Что ей придется стать стихом,
Когда и ты рожден поэтом.


*** (А. Тарковский)
Был домик в три оконца
В такой окрашен цвет,
Что даже в спектре солнца
Такого цвета нет.

Он был еще спектральней,
Зеленый до того,
Что я в окошко спальни
Молился на него.

Я верил, что из рая,
Как самый лучший сон,
Оттенка не меняя,
Переместился он.

Поныне домик чудный,
Чудесный и чудной,
Зеленый, изумрудный,
Стоит передо мной.

И ставни затворяли,
Но иногда и днем
На чем-то в нем играли
И что-то пели в нем,

А ночью на крылечке
Прощались, и впотьмах
Затепливали свечки
В бумажных фонарях.


*** (А. Тарковский)
Мне бы только теперь до конца не раскрыться,
Не раздать бы всего, что напела мне птица,
Белый день наболтал, наморгала звезда,
Намигала вода, накислила кислица,
На прожиток оставить себе навсегда
Крепкий шарик в крови, полный света и чуда,
А уж если дороги не будет назад,
Так втянуться в него и не выйти оттуда,
И - в аорту, неведомо чью, наугад.

Дмитрий Новиков, Денис Евсеев